Неточные совпадения
Мало того: летописец
доказывает, что глуповцы даже усиленно добивались, чтоб Бородавкин пролил свет в их темные головы, но успеха не получили, и не получили именно по
вине самого градоначальника.
Естественное чувство требовало от него оправдаться,
доказать ей
вину ее; но
доказать ей
вину значило еще более раздражить ее и сделать больше тот разрыв, который был причиною всего горя.
Несколько раскрасневшихся лиц и приятных улыбок
доказывали, что собеседники тоже пробовали наши
вина.
Однажды в «говорильне» Лев Голицын громовым голосом, размахивая руками и поминутно поправляя пенсне, так же горячо
доказывал необходимость запрещения водки, чтобы народ пил только чистые виноградные
вина.
Ну что тут мне было больше делать: чем свою
вину доказывать?
Несмотря ни на какие клейма, кандалы и ненавистные пали острога, заслоняющие ему божий мир и огораживающие его, как зверя в клетке, — он может достать
вина, то есть страшно запрещенное наслаждение, попользоваться клубничкой, даже иногда (хоть и не всегда) подкупить своих ближайших начальников, инвалидов и даже унтер-офицера, которые сквозь пальцы будут смотреть на то, что он нарушает закон и дисциплину; даже может, сверх торгу, еще покуражиться над ними, а покуражиться арестант ужасно любит, то есть представиться пред товарищами и уверить даже себя хоть на время, что у него воли и власти несравненно больше, чем кажется, — одним словом, может накутить, набуянить, разобидеть кого-нибудь в прах и
доказать ему, что он все это может, что все это в «наших руках», то есть уверить себя в том, о чем бедняку и помыслить невозможно.
Таким образом наступало время обеда, когда он обыкновенно возвращался домой. К обеду приглашался письмоводитель и тот из квартальных, который, на основании достоверных фактов, мог
доказать, что он в течение всего предшествующего дня подлинно никого не обидел и никому не заезжал. Пища подавалась жирная и сдобная, и он ел охотно, но
вина остерегался и пил только квас.
Но настроение умов постепенно принимало направление к веселости; на многих пунктах стола громко раздавались требования, чтоб оркестр сыграл что-нибудь русское; советник казенной палаты Хранилов лил на стол красное
вино и посыпал залитое пространство солью,
доказывая, что при этой предосторожности всякая прачка может легко вывести из скатерти какие угодно пятна; правитель канцелярии уже не вздрагивал, но весь покрылся фиолетовыми пятнами — явный признак, что он был близок к буйству.
— Вы, мой милый Эдуард, — отвечал он, — вероятно не знаете, что существует довольно распространенное мнение, по которому полагают, что даже уголовные преступления — поймите вы, уголовные! — не должны быть вменяемы в
вину, а уж в деле любви всякий французский роман вам
докажет, что человек ничего с собой не поделает.
— Нет, Маша; я вас люблю не как
вино. Постойте, я вам это
докажу когда-нибудь, вот когда мы женимся и поедем с вами за границу. Знаете ли, я уже заранее думаю, как я приведу вас перед Милосскую Венеру. Вот кстати будет сказать...
Премудрая
доказывает умом и опытами, что «излишно строгое наказание не удерживает людей от злодеяний; что умеренное, но продолжительное, действует на душу сильнее жестокого, но маловременного; что законы исправительные и кроткие благотворнее строгих, искоренительных; что ужасная привычка к казни ожесточает сердце и отнимает у Законодателя способы к исправлению нравов; что стыд должен быть главным его орудием; что не умеренность наказания, а совершенное упущение
вины рождает дерзость и необузданность» (81–91).
Пусть говорят враги мои, и если они
докажут, что сердца новогородские не ответствуют моему сердцу, что любовь к свободе есть преступление для гражданки вольного отечества, то я не буду оправдываться, ибо славлюсь моею
виною и с радостию кладу голову свою на плаху.
Платонов. Как пышными речами не искупишь
вины, так и криком и злостью не
докажешь ее, но я ведь, кажется, сказал, что я застрелюсь?
Но Саня — не его дочь. Он давно помирился с тем, что его жена изменила ему. У него в столе лежат письма того „мусьяка“, очутившиеся в руках сестры Павлы, которая ему и
доказала, что покойная жена не заслуживала памяти честной женщины. Он не мстит Сане за
вину матери, но и не любит ее, на что имеет полное право. Выдать ее поскорее замуж! Приданого тысяч десять… Родовых прав у нее никаких нет. Ее мать была бедная пепиньерка.
Не чувствуя за собой никакой
вины, Савин ужасно оскорбился арестом и так убедительно сумел
доказать свою невиновность, что был освобожден.
Говорите, что я это сделал, желая поместить хоть где-нибудь романическое, интересное лицо Дмитрия Иоанновича, которое не могло быть поставлено на первом плане романа, занятом уже другим лицом, а на втором плане не умещалось; прибавьте, что я, вследствие всех этих потребностей, придумал и находку рукописей; говорите, что вам угодно: очных ставок делать не могу,
доказывать на бумаге справедливость моих показаний не в состоянии и потому, виноватый без
вины, готов терпеть ваше осуждение.
— Что же это
доказывает? Это
вина больного. Если его желудок не переносит лекарства, то оно от этого не делается хуже и менее подходящим к его болезни.
К примеру взять князя Никиту: хотя он и одного отродья, а слова против него не молвлю; может, по любви к брату да слабости душевной какое касательство до дела этого и имеет, но я первый буду пред тобой его заступником; сам допроси его, после допроса брата, уверен я, что он перед тобой очистится; а коли убедишься ты воочию, что брат его доподлинно, как я тебе
доказываю, виноват кругом, то пусть князь Никита
вину свою меньшую с души своей снимет и казнит перед тобой, государь, крамольника своею рукою.
Павел Флегонтыч. Не прочь. Но прежде хочу
доказать вам, что
вина не на моей стороне. В три дня тайна сама собой скажется вашему другу. Если вы после трех суток потребуете от меня удовлетворения, я к вашим услугам.
— Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, — сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. — Прошу дать мне случай загладить мою
вину и
доказать мою преданность государю императору и России.
Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по-французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро
доказывал, что всё, всё, не только то, чтò случилось, но всё, чтò только могло случиться, всё было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся
вина была только в том, что не в точности всё исполнено.
Какие же меры в этом положении могут казаться самыми надежными и действительными? Их, кажется, две: 1) лучшее обеспечение православного духовенства, при котором оно не было бы вынуждено прибегать к унизительным поборам, роняющим его во мнении прихожан, и 2) более совершенный суд, при коем правый человек мог бы бестрепетно
доказывать свою правоту, а виновный — принять наказание, сообразное действительной мере его
вины, как следует по закону, а не по произволу.